"Это еще один минус от вырубки карпатских лесов – негде спрятаться от солнца", – говорит Егор, пока наша компания поднимается по лесной дороге к месту очередной рубки.
На этот раз у меня закрадываются сомнения – не перегибает ли он палку? Ведь вместе с двумя коллегами-природозащитниками он приехал в Карпаты, чтобы показать мне, где лесоводы нарушают законы. А совсем не для того, чтобы хвалить лесоводов и их работу.
Дорога достаточно широка для лесовоза и, как ни крути, лес не всегда скроет путников от палящего послеобеденного солнца.
Чуть позже я понял, в чем "фокус". Этой дороги, как и многих других в Карпатах, вообще не должно быть. Здесь могла быть тропа или просто темный лес, но не открытая солнцу дорога.
Она не ведет в горное село или спортивную базу. Не вливается в другую дорогу, которая куда-то приводит. И никак не помогает развивать туризм в Карпатах, как уверяют лесоводы. Они также говорят, что новые дороги позволяют легче и быстрее тушить лесные пожары . Правда, альтернативное мнение утверждает, что леса горят там, где появились дороги.
Настоящая главная функция этой и многих других новых лесных дорог – добраться до тех карпатских лесов, которые недавно не удавалось вырубить. Можно сказать, что этот путь ведет в никуда.
В начале августа я провел один день в карпатских лесах вместе с Егором Гриником и его коллегами из "Украинской природоохранной группы", чтобы своими глазами увидеть, насколько "успешно" лесоводы пренебрегают или жонглируют законами, чтобы вырубать леса там, где делать этого нельзя .
Первая остановка в начале дня – на трассе за несколько километров до Удобства – когда-то "пгт", а по новому закону – села в Калушском районе Ивано-Франковской области. Стрелка на зеленом фоне указателя сообщает, что налево расположено урочище "Полюк". Как и все леса, которые мы увидим в этот день, оно принадлежит филиалу "Выгодское лесное хозяйство" государственного предприятия "Леса Украины".
На грунтовой дороге немало грязи и лужи, которые приходится обходить кустами. Идем по ровному, потому что настоящие Карпатские горы начинаются уже дальше по Удобству.
По обе стороны дороги – искусственный лес. Чтобы увидеть "искусственность", не нужен диплом ботаника или лесовода. Справа от дороги высятся красные дубы. Их листья с острыми "лучами" действительно очень эффектно краснеют осенью. Но беда в том, что на земле она не разлагается и образует ковер, через который не могут пробиться другие растения.
Дерево родом из Северной Америки, но у нас до недавнего времени его высаживали в лесах. Потому что хорошо растет, поэтому его выгодно выращивать на древесину.
Но для леса и его обитателей этот дуб создает множество проблем. Поэтому недавно Минокружение запретило высаживать в лесах его и другие чужеродные виды деревьев, чем вызвало настоящую волну возмущения со стороны лесоводов.
По другую сторону лесной дороги растет чистый еловый лес. Ель обыкновенная, или ель, как ее называют в Карпатах – не просто местный вид, но и определенный символ Карпат.
Проблема в том, что здесь, где мы идем, на высоте менее полукилометра над уровнем моря, "чисто еловых" лесов не было, пока их не посадил человек. Зато были смешанные, где кроме ели рос бук или пихта.
И это не просто так, ведь чистый еловый лес в здешних климатических условиях чувствует себя не слишком хорошо. Другое дело – в горах, на высоте тысяча метров и больше – здесь ели хорошо в лесу без других деревьев.
В какой-то момент Егор сверяется со своим смартфоном, и с лесной дороги мы ныряем в лес без малейшего намека на тропу. По склону балки, по которой бежит лесной ручей, мы двигаемся вниз, пока не попадаем в другой лес.
"Иначество" бросается в глаза. Об американских дубах здесь речь даже не идет. Зато появляются наши родные. А кроме ели можно увидеть буки.
Я прошу Татьяну Шамину из "Украинской природоохранной группы" вместе обнять ствол одного из них. Нам не хватает сантиметров десять, чтобы запереть круг. Этому буку никак не меньше 120 лет.
Но не все деревья здесь старые. Это признак обычного природного леса – как и обычное человеческое общество, он – разновозрастный. Есть те, кто недавно родился, молодые деревья в расцвете сил и готовящиеся к следующей жизни.
У деревьев она, то есть "следующая жизнь", совершенно точно возможна и очень важна.
Егор обращает мое внимание на так называемую мертвую древесину вокруг. Здесь она есть в ассортименте: толстый пень, трухлявший уже много лет, старое дерево, упавшее после того, как сгнило его корни, а также стремп. Так называется давно мертвое дерево, которое сломалось на высоте несколько метров, но все еще стоит.
Экологи любят говорить, что в мертвой древесине больше жизни, чем в живой. И в этом изречении нет преувеличения. Мертвое дерево дает жизнь множеству видов грибов и мелких животных, разлагающих древесину, чтобы химические элементы могли вернуться в круг жизни.
К примеру, личинки жука-оленя питаются исключительно отмершей древесиной. А то, что он занесен в Красную книгу, наводит на определенные размышления. Рядом с ним обитают множество не столь заметных, но не менее важных насекомых и других беспозвоночных.
Все, что мы видим вокруг, говорит, что мы попали в настоящий лес. Если его кто и рубил, то давно и в небольших объемах. К счастью, он для этого и не предназначен. Ведь заготовка древесины производится не во всех, а только отдельных, предназначенных для этого лесах. Этот же имеет рекреационную функцию.
Но Егор обращает мое внимание на столбик. Надпись "ВРС-23" под номером участка леса означает, что в этом году лесоводы собираются провести здесь выборочную санитарную рубку (сокращенно ее обозначают ВСР или ВРС).
Если среди людей распространяется инфекционная болезнь, ей нужно перерезать пути: закрыть кинотеатры, поставить на паузу школы и садики и, может быть, даже ограничить пользование общественным транспортом.
Среди деревьев тоже хватает болезней и вредителей. Например, короед-типограф селится в ослабленных деревьях и убивает их. Также деревья болеют заразным "раком", хотя с настоящим его не сочетает ничего, кроме названия.
Если действовать по человеческой логике, то больные деревья в лесу нужно изолировать от остальных. То есть вырубать их, чтобы другие не пострадали. Это называется выборочная санитарная рубка.
Ее главная задача – "вылечить лес". Хотя полученную таким образом древесину никто, конечно, выбрасывать на помойку не будет. Закон разрешает проводить такие рубки в разных лесах, а не только в тех, которые существуют ради древесины. Логично, потому что леса нужно оберегать.
Проблема с санитарными рубками состоит в том, что, с научной точки зрения, их эффективность по меньшей мере под вопросом.
Так если зараженное короедом дерево обнаружить очень быстро и сразу срубить и убрать из леса, это действительно может уберечь остальные деревья. Но на практике это сделать очень сложно. Когда же речь идет о бактериальных инфекциях деревьев, санитарными рубками эту проблему не решить, хотя лесоводы с этим и не соглашаются.
Но самая главная проблема состоит в другом. На нескольких старых буках внизу на стволе мы видим отметки топора. Лесовщики выбрали их, чтобы пустить под санитарные рубки. Но деревья здоровы, а если и угрожают кому-то, то разве что птицам или летучим мышам, которые могут поселиться в их дуплах.
Именно о таких деревьях экологи говорят, что они важны с точки зрения биоразнообразия .
"Природа проявляет незаурядные знания по геометрии – она любит правильные формы" , – говорит Петр Тестов, еще один участник нашего рейда.
Пока мы поднимаемся к следующему участку в Свичевском лесничестве, он показывает мне горные склоны напротив. Посреди зеленого леса то здесь, то там виднеются вырубленные лоскуты с удивительно правильными контурами.
Это уже следы сплошных санитарных рубок . Не сложно догадаться, что лечебники прибегают к ним тогда, когда заболели не отдельные деревья, а сразу целый участок леса.
Горькая ирония в том, что на практике почти невозможно, чтобы лес болел "прямоугольниками" или другими фигурами с правильными контурами. Но "санитарят" его часто именно так. То есть вырубают и здоровые деревья вместе с больными (если они там вообще были).
У Петра есть, по крайней мере, несколько ипостасей. Последние полтора года в качестве волонтера он активно помогает военным. Параллельно с этим уже многие годы продолжает заниматься природоохранным делом. А когда-то давно в качестве путешественника объехал несколько стран мира и чуть ли не всю Украину, с ее горами, лесами, реками и терриконами.
Но "..кто умножает познание, умножает скорбь". Чем дольше он занимался охраной природы, тем сложнее становилось наслаждаться ее красотой.
"Часто для меня туристические соревнования завершались несколькими уголовными делами" , – говорит он.
По обеим сторонам лесной дороги искусственные насаждения ели кое-где усыхают. Лесовики часто указывают на этот факт, мол, волей-неволей, а надо рубить, чтобы сохранить оставшийся лес. Но дело в том, что лес часто сохнет на краю вырубки, и это не случайно. Если его вырубить, будет сохнуть новый край и так далее. Это древний змей, кусающий себя за хвост.
Мы останавливаемся около двух столбиков, буквы и цифры, на которых рассказывают нам, что в этом году лесоводы собираются провести здесь сплошные санитарные рубки. Одна на площади 0,9 гектара, другая – на 0,6 гектара (это тот случай, когда арифметика действительно пригодится нам).
Столбики расположены на расстоянии буквально вытянутой руки друг от друга. Итак, два участка на самом деле являются одним, искусственно "разбитым". Этот фокус имеет простое объяснение.
Если лесхоз хочет, то есть нуждается в сплошной санитарной рубке на площади более одного гектара, он должен предварительно провести процедуру оценки воздействия на окружающую среду . ОВД, как ее сокращенно называют, в целом должно сопровождать любые проекты, которые могут повлиять на окружающую среду – строительство электростанции, новой дороги и т.д.
Для этого собираются специалисты и взвешивают все опасности для природы, которые может сделать тот либо другой проект. В процесс также вовлекается общественность. А потом уже Минокружение смотрит на аргументы и принимает решение – разрешать проект или нет. А если да, то на каких условиях.
В лесу оценка влияния на окружающую среду может обнаружить, что вырубать сразу весь участок нельзя даже если нужно. Ибо она, например, защищает склоны ручья. Или на ней произрастают краснокнижные растения. Или на участке еще остаются здоровые деревья, и рубить их вместе с сухими или больными не только бессмысленно, но и вредно.
Очевидно, что лесоводы от процедуры ОВД, мягко говоря, не в восторге. К счастью для них, если сплошная санитарная рубка планируется на площади менее одного гектара, ОВД не требуется!
Поэтому вместо одного участка на полтора гектара значительно легче вырубить один участок на 0,9 гектара и рядом с ним другой – на 0,6 гектара. Тогда насчет ОВД можно не беспокоиться.
Экологи знают об этой нехитрой схеме, и так же о ней знают правоохранители. Поэтому лесоводы решили сделать все по-честному – внести правки в закон, чтобы сплошные санитарные рубки можно было проводить без процедуры оценки воздействия на окружающую среду. Одним из авторов законопроекта №9516, кстати, является Александр Матусевич, в свое время возглавлявший Выгодский лесхоз.
Под палящим солнцем "дорогой в никуда" мы идем к нашей третьей и последней из запланированных на этот день локаций.
Кое-где со склона стекают ручьи с хрустально-прозрачной водой. Как и сто лет назад, ее все еще можно пить без малейшего страха за здоровье. Возможно, нигде больше в Украине кроме Крыма посреди природы такой чистой воды вы уже не найдете. Но больший поток, который собирает эти ручейки, чтобы отнести их воды к реке Свечи, совсем мутный – от этого "хрусталя" не осталось и следа.
В карпатских реках подобное можно увидеть после большого ливня. Уровень воды очевидно поднимается, она бурлит и может натворить настоящую беду. Но сегодня совсем не та погода.
"Это значит, что где-то выше по течению происходит рубка леса, – говорит Егор. – У нас в Карпатах очень распространена тема, когда лесоводы тракторами, лесовозами просто ездят по ручью. Когда они ездят по ручью, они поднимают огромную муляку, плюс – с мест рубки почва стекает и происходит вот такая фигня".
Украинское законодательство прямо не запрещает транспорту ездить через ручьи. Но река Свича входит в состав ландшафтного заказника местного значения "Река Свича с притоком Мизункой". Поэтому, по словам Егора, в данном случае точно речь идет о нарушении закона "О природно-заповедном фонде".
Есть еще и другой довод. "Выгодское лесное хозяйство", как и многие другие лесхозы Украины, имеет сертификат FSC.
Эти три буквы, которые означают "Forest Stewardship Council" ("Лесной попечительский совет") можно увидеть на некоторых упаковках пищевых продуктов рядом со стилизованным изображением дерева. Международные аудиторы дают такой сертификат лесхозам, которые в своей работе беспокоятся о сохранении биоразнообразия больше, чем требует наше национальное законодательство.
Лесоводам такие сертификаты нужны для того, чтобы продавать свою продукцию в Европу. Но на практике они далеко не всегда гарантируют, что то или иное лесное хозяйство действительно дружно с окружающей средой.
"Огромное количество нарушений остается без внимания аудиторов, к сожалению, – утверждает Петр Тестов. – В том числе и самые очевидные. Чтобы их фиксировать, не нужно далеко ехать – это переезды через водотоки. Просто достаточно зайти на любой участок в лиcхоз, чтобы увидеть, что на ней имеются такие нарушения".
После участка стремительного подъема мы выходим на плато, являющееся конечным пунктом нашего "схождения". Земли под ногами не видно в буквальном смысле, потому что вся она покрыта слоем мелких веток, оставшихся после вырубки леса.
Егор говорит, что до прошлого года здесь был настоящий природный лес 140 лет, если верить документам. Но когда до него добралась дорога, которая, по словам лесников, нужна для тушения пожаров, здесь начались сплошные санитарные рубки. Как будто какие-то паразиты действительно захватили этот лес.
"Я считаю, что это были незаконные рубки, потому что лес здесь не демонстрирует никаких признаков усыхания, это нормальный природный лес, – говорит Егор . – Лесовики рубят его незаконно "санитарными рубками" только потому, что другие рубки здесь запрещены. Здесь даже пеньки со смолой, куча зеленой хвои… Ну и плюс – я в этом лесу был осенью и сам все видел, как оно выглядит.
Это незаконно с экологической точки зрения, с точки зрения охраны биоразнообразия. Просто мы по-тупому теряем бесценные остатки древних лесов.
В Европе люди просто, извините, кипятком стуют, чтобы хранить их. В Украине мы просто забиваем на это и имеем то, что имеем.
Подавляющее большинство незаконных или необоснованных рубок производятся под видом вполне законных и обоснованных. На специальных ресурсах лесоводы сообщают о них заранее.
Любой из неравнодушных граждан при желании может разобраться с этими "анонсами", которые называются лесорубными билетами, и поехать в Карпаты или где-нибудь, чтобы собственными глазами убедиться, как лесоводы соблюдают законы. Предположим, что не соблюдаются. Дальше может быть несколько вариантов.
Если окажется, что отдельные деревья или участок леса уже срублены, доказать нарушение будет почти невозможно. Даже если на них намекают опосредованные улики в виде живых зеленых веток.
Можно, как это было на первом участке в урочище "Полюк", увидеть вполне здоровые, к тому же важные с точки зрения сохранения биоразнообразия деревьев, которые лесоводы собираются срубить. В этом случае можно, и даже нужно обратиться в Госэкоинспекцию, которая занимается подобными вопросами. Петр Тестов говорит, что именно так он и его коллеги неоднократно поступали. Но толку с того было настолько мало, что в конце концов оставили это дело.
С начала военного положения ситуация с точки зрения охранников природы осложнилась еще больше.
Теперь экоинспекция, чтобы провести такую внеплановую проверку лесхоза, должна получить согласование от Минсреды. Это точно занимает не один день и даже если все звезды на небе сойдутся, но Госэкоинспекция доедет до леса, это точно не будет сюрпризом для лесоводов. А от дерева останется уже пенек – "нет тела, нет дела".
Петр рассказывает, что несколько лет назад, когда он работал в Миндовкилье, в Брустурянском лесном хозяйстве в Закарпатье коллеги-природоохранники обнаружили запланированные сплошные санитарные рубки, которые были незаконными. Министерство быстро дало разрешение, Госэкоинспекция выехала на место уже через три дня и действительно зафиксировала нарушения. Но поскольку рубка еще не состоялась, то все завершилось административным делом против рядового лесовода, допустившего ошибку.
И даже схожий итог трудно считать победой. Лесовики могут за некоторое время вполне законно запланировать новую рубку на этом же месте и провести ее, если ничего не помешает.
Все же по моей просьбе Егор написал обращение в Госэкоинспекцию, где попросил провести внеплановую проверку Выгодского лесхоза, и обещал сообщить, что из этого получится. Пока Госэкоинспекция ответила, что ожидает разрешения Минсреды, чтобы провести внеплановую проверку.
Организация "Forest Stewardship Council", сертифицирующая наши лесхозы, имеет систему реагирования на жалобы. То есть, если какое-либо хозяйство нарушает установленные требования, его могут лишить сертификата, а заодно – европейского рынка.
На первый взгляд, это должен быть действенный механизм. Но Петр Тестов говорит, что, сколько бы он и его коллеги ни обращались в эту организацию, толку не было ни одного. Помимо одного случая.
"Однажды мы решили серьезно зарубиться. Написали много жалоб во все возможные инстанции, – рассказывает Петр. – Приехали иностранные аудиторы. Одного их визита хватило для того, чтобы Цуманский гослесхоз (Волынская обл. – УП), который пять лет был сертифицирован , мгновенно потерял сертификат. Потому что там было нарушено почти все, что могло быть".
Но результат съел так много времени у экологов, что они не считают этот инструмент эффективным. Сложность состоит в том, что работу аудиторов финансируют сами лесные хозяйства. Они зависят друг от друга, поэтому совсем не настроены портить отношения.
Проблема лесов в том, что их ценность для страны и общества люди часто измеряют исключительно в кубометрах древесины или ее стоимости. С подобным успехом можно оценивать книгу только по количеству страниц, шрифту или плотности бумаги. И так же характеристики пищи не сводятся к калориям и даже содержанию железа, витаминов и клетчатки. Хотя все перечисленные факторы действительно важны.
Дикие природные леса являются сложными системами. Сложными не в том смысле, что "как они устроены, по силам понять только экологам". А в том, что их населяют разные виды деревьев, всех возрастов, в том числе и мертвые. А также другие растения и множество грибов и животных, о существовании которых большинство из нас не догадывается.
Все они связаны между собой собственным "интернетом", через который обмениваются молекулами, энергией и информацией. И благодаря этой сложной паутине очевидных и не очень связей леса на протяжении многих тысяч лет справлялись без санитарных рубок и какого-либо вмешательства человека вообще.
Рубки не только уничтожают леса, но и делают их хрупкими в хищном мире, где меняется климат.
Инструменты, которые сегодня есть в руках лесоводов, в идеале должны быть направлены на то, чтобы леса действительно были более здоровыми и эффективными и выполняли не только функцию "полей для выращивания древесины".
Однако на вполне конкретных примерах видно, что эти инструменты используются для легализации рубок, не имеющих ничего общего с тем, что называется постоянным ведением лесного хозяйства.
Санитарные рубки – сплошные и выборочные, кстати, только одна из щелей в законодательстве, позволяющая лесоводам рубить лес там, где им вздумается. Есть и другие, но это уже тема отдельного разговора.
Защитить лес от лесоводов, даже если в законах и правилах есть такие щели, все еще возможно, хотя очень сложно. Но лесоводы хотят убрать на своем пути почти последние ограничения. Объясняется это, в частности, требованиями военного времени, а также европейским опытом.
Кроме уже упомянутого законопроекта №9516, предлагающего упростить сплошные санитарные рубки, весной этого года Гослесагентство обнародовало проект "Правил рубок в лесах Украины".
В Украинской природоохранной группе говорят, что почти все их предложения к этому документу Гослесагентство отклонило. Если он будет принят в том виде, который есть, это означает катастрофу для украинских лесов.
Он предлагает упразднять ограничения на сплошные санитарные рубки в высокогорных карпатских лесах. А также позволяет вырубать деревья, важные для биоразнообразия, и снимает целый ряд других предохранителей, еще хоть как-то сдерживающих аппетиты лесоводов.
"Украинская правда" обратилась с запросом в Министерство защиты окружающей среды и природные ресурсы Украины относительно запланированных изменений в законодательстве, но на момент написания материала ответа не получила.
